Майкл По́лани (также По́ляни , По́ланьи ; англ. Michael Polanyi , Михай Поланьи , венг. Polányi Mihály ; 11 марта , Будапешт - 22 февраля , Манчестер) - английский физик , химик и философ . Родом из Венгрии ; с 1933 года жил в Великобритании , США . Наиболее известен своими работами по физической химии и философии науки . Основные работы посвящены химической кинетике и изучению кристаллических структур. Известен как соавтор теории абсолютных скоростей реакций и соотношения Брёнстеда-Поляни (англ.) русск. . Представитель постпозитивизма , критик позитивизма , автор концепции «личностного (или неявного, молчаливого) знания» .
Биография
Родился в светской еврейской семье, но его дед по материнской линии - Андреас Вол - был раввином (отказавшись от должности главного раввина Вильнюса он оставался религиозным историком и просветителем ). Мать Поланьи - Сесилия Вол - родилась в Российской империи. Её после окончания Виленской гимназии отец отправил в Вену, чтобы отдалить от российских социалистических деятелей и предотвратить её арест. Здесь она познакомилась и вышла замуж (1880) за Михаила Поллачека, будущего отца Майкла. Сам он родился в местечке Длха на Орави (Словакия) в богатой еврейской семье выходцев из Ужгорода (Унгваре), который тогда, как и Словакия входил в состав Австро-Венгерской империи.
Майкл Полани родился в 1891 году в Будапеште , став пятым ребёнком в семье. Хотя отец Полани участвовал в сооружении значительной части железнодорожной системы Венгрии, в 1899 году он практически обанкротился. В 1904 году за год до его кончины жена и дети приняли протестантизм, изменив фамилию Поллачек на венгерский лад - Полани (Поланьи), глава семьи ничего из этого не сделал.
В молодости был близок к левосоциалистическим кругам. Определенное влияние тогда на братьев Майкла и Карла оказал революционер-народник С. Л. Клячко , с которым после отъезда из Вильнюса Сесилия Поланьи сохранила близкие отношения, они дружили семьями.
Двое из его учеников и его сын стали лауреатами Нобелевской премии по химии. В 1944 году Полани был избран членом Королевского общества . Начиная с 1950-х годов Полани практически оставил научную деятельность в области химии и занялся философией и теологией. С 1961 года в отставке.
С 1962 года жил в США: в 1962-1963 годах работал в Исследовательском центре в Пало-Альто (штат Калифорния), в 1964 г. – профессор теологии в университете Дьюка в Дареме (штат Северная Каролина), в 1965-1966 гг. – в Уэслианском университете в Миддлтауне (штат Коннектикут).
Обладатель почётных степеней Принстона (1946), Лидса (1947), Кембриджа (1969), Абердина (1959) и Нотр-Дама (1965) .
Научная деятельность
Физическая химия
Основные работы Полани посвящены физической химии, прежде всего химической кинетике и изучению кристаллических структур . С 1914 года занимался проблемами применения законов термодинамики к биологическим системам. В 1915 году предложил теорию полимолекулярной адсорбции . После 1918 года занялся интерпретацией рентгенограмм , которые получались при облучении волокон целлюлозы ; показал, что пятна на рентгенограммах возникают от кристаллов, ориентированных вдоль оси волокна. С помощью рентгеноструктурного анализа установил (1921) размер элементарной ячейки целлюлозы.
В 1935 году совместно с Г. Эйрнингом и М. Г. Эвансом создал теорию абсолютных скоростей реакций, включающую метод переходного состояния. Совместно с И. Хориути разработал (1935) молекулярную модель элементарного акта электрохимической реакции.
Философия науки
Во время визита в СССР в 1935 году с лекцией для Наркомата тяжёлой промышленности Бухарин заявил Полани, что различие между фундаментальной и прикладной наукой является ошибкой капитализма, и что в социалистическом обществе все научные исследования ведутся в соответствии с нуждами последнего пятилетнего плана . Полани обратил внимание на то, что случилось с генетикой в Советском Союзе в связи с государственной поддержкой теорий Трофима Лысенко . Призывы к централизованному планированию научных исследований в Великобритании со стороны таких учёных, как Джон Десмонд Бернал , заставили Полани отстаивать позицию, в соответствии с которой прирост научного знания достигается в результате выводов, сделанных после свободного обсуждения сообществом специалистов, а не руководящим органом.
Полани доказывал, что взаимодействие между учёными подобно взаимодействию между экономическими агентами на свободном рынке . Подобно тому, как потребители на свободном рынке в условиях конкуренции между производителями устанавливают цены товаров, также и учёные, обходясь без централизованного руководства, определяют истинность теорий.
Эпистемология
В книге «Наука, вера и общество» (1946) Полани изложил свои возражения против позитивистского понимания науки, указав на недооценку позитивизмом той роли, которую в научной практике играют ошибочные личные взгляды. В книге «Личностное знание» (1958) Полани утверждает, что абсолютная объективность представляет собой ложный идеал, поскольку любые умозаключения базируются на персональных суждениях. Он опровергает идею о механическом установлении истины путём использования научного метода . Любое знание является личностным и по этой причине основывается на индивидуальных суждениях. Отвергнув критическую философию, Полани отстаивает фидуциарный посткритический подход, согласно которому мы полагаем больше, чем можем доказать, и знаем больше, чем можем выразить словами.
Семья
Младший сын Майкла - Джон Чарлз Полани - лауреат Нобелевской премии по химии; старший брат - Карл Поланьи (Полани) - известный политэконом и социальный философ; племянница -Ева Цайзель - известный скульптор и дизайнер.
Напишите отзыв о статье "Полани, Майкл"
Примечания
Библиография
- Atomic Reactions (1932)
- The Contempt of Freedom (1940) - первая ненаучная книга Полани
- Full Employment and Free Trade (1945)
- The Logic of Liberty (1951)
- Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy (1958)
- The Tacit Dimension (1967)
- Knowing and Being (1969)
- Полани М. Личностное знание: На пути к посткритической философии / Пер. с англ. М. Б. Гнедовского. - М., 1985.
- Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии / Под ред. В. А. Лекторского, В. А. Аршинова; пер. с англ. М. Б. Гнедовского, Н. М. Смирновой, Б. А. Старостина. - М., 1995.
- Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. - [Благовещенск?]: БГК Им. И. А. Бодуэна Де Куртенэ, 1998. - 344 с. - (Корпус гуманитарных дисциплин.) ISBN 5-8015-7123-X
Ссылки
Отрывок, характеризующий Полани, Майкл
– И тебе не стыдно будет писать ему?Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C"est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей, есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир, [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Родился Майкл – тогда еще Михаль Полани (Polányi Mihály) – в Вене (Vienna); был он четвертым ребенком Михаэля (Michael) и Сесилии Полачек (Cecilia Pollacsek), евреев из Венгрии (Hungary) и Литвы (Lithuania) соответственно. Родственники Майкла по линии отца были предпринимателями, дед по линии матери был главным раввином Вильнюса (Vilnius).
Через некоторое время семья переехала в Будапешт (Budapest); именно там Полачек и переделали свою фамилию на мадьярский лад - "Полани". Отец Майкла принял участие в строительстве железнодорожной системы Венгрии; к сожалению, большую часть своего состояния он потерял в 1899-м, когда из-за плохих погодных условий строителям пришлось выйти за бюджетные рамки. В 1905-м Полани-старший скончался. Мать Майкла открыла в Будапеште салон, пользовавшийся немалым успехом у местной интеллектуальной элиты.
В 1909-м Майкл закончил будапештскую гимназию и отправился учиться на врача; диплом доктора Полани получил в 1914-м. С помощью Игнаша Пфейфера (Ignác Pfeifer), профессора химии одного из будапештских университетов, Майкл получил стипендию на изучение химии в техническом колледже в Карлсруэ, Германия (Karlsruhe, Germany).
Во время Первой мировой войны (First World War) Полани служил медицинским офицером в австро-венгерской армии, на сербском фронте. В 1916-м службу Майкл оставил – по состоянию здоровья; свободное время он потратил на написание кандидатской (PhD) диссертации об адсорбции. Работы Полани были одобрены самим Альбертом Эйнштейном (Albert Einstein); контролировал их выполнение Густав Бухбок (Gusztáv Buchböck). Уже в 1919-м Полани получил в Университете Будапешта (University of Budapest) степень доктора.
В октябре 1918-го Михай Каройи (Mihály Károlyi) создал Венгерскую Демократическую Республику (Hungarian Democratic Republic); Полани в новорожденном государстве получил пост секретаря министра здравоохранения. В марте 1919-го к власти в стране пришли коммунисты; Майкл оставил политическую карьеру и вернулся к медицине. Венгерская Советская Республика (Hungarian Soviet Republic), впрочем, тоже особо долго не продержалась. Увы, новой власти Полани также по вкусу не пришелся – даже несмотря на то, что в Красной Армии (Red Army) Майкл служить отказался, с режимом Миклоша Хорти (Miklós Horthy) у него дружбы также не получилось.
В 1920-м Майкл вернулся в Карлсруэ (Karlsruhe); Фриц Габер (Fritz Haber) пригласил его в Институт химии волокнистых материалов имени Кайзера Вильгельма (Kaiser Wilhelm Institut für Faserstoffchemie).
В 1923-м Полани стал христианином и женился на Магде Элизабет Кемени (Magda Elizabeth Kemeny).
В 1926-м Майкл возглавил подразделении Института физической химии и электрохимии (Institut für Physikalische Chemie und Elektrochemie).
Лучшие дня
В 1929-м Магда родила Майклу сына Джона (John) – будущего известного химика и лауреата Нобелевской премии. Состоялся в жизни и второй сын Майкла, Джордж Полани (George Polanyi) – ныне известный британский экономист.
Экономикой в свое время занимался и сам Майкл – в Веймарской Германии он изучал инфляцию и проблемы безработицы. После прихода к власти нацистов Полани бежал в США; там он сконцентрировался на социологии.
Майкл Полани (1891-1976) – британский ученый и философ, выходец из Венгрии. С 1923г. Работал в Берлине в Институте физической химии. После прихода к власти в Германии нацистов эмигрировал в Великобританию, где с 1933г. работал в качестве профессора Манчестерского университета. В 1940г. вышла в свет его работа «Неуважение свободы». Эту тематику он развивает в работах «Основные академические свободы» (1947) и «Логика свободы» (1951). В 40-х годах Полани выступал с критикой основных принципов логического позитивизма. Его собственная концепция лежит в русле идеи релятивности норм научно-познавательной деятельности, которая пришла на смену прежней нормативно-рациональной проблематике в философии науки.
С 50-х годов М.Полани разрабатывал свою концепцию личностного знания, которая вызвала резкую критику со стороны К.Поппера, обвинившего автора в иррационализме. Тем не менее работа М.Полани «Личностное знание. На пути к посткритической философии» (1958) стало значительным событием в истории постпозитивисткой философии науки. М.Полани провозгласил, что он стремится конструктивно преодолеть идею о возможности деперсонифицированного представления научного знания. Необходимо, по мнению Полани, преодоление этого ложного идеала, неправомерно отождествляемого с объективностью. «Идеал безличной, беспристрастной истины подлежит пересмотру, – пишет он, – с учетом глубоко личностного характера того акта, посредством которого провозглашается истина».
Поясняя словосочетание «личностное знание», вынесенное в заголовок его книги, Полани замечает: «Может показаться, что эти два слова противоречат друг другу, ведь подлинное знание считается безличным, всеобщим, объективным. Для меня знание – это активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства». По мнению Полани, термин «личностное знание» хорошо описывает этот своеобразный сплав личного и объективного.
Поскольку науку делают люди, то получаемые в процессе научной деятельности знания, как и сам этот процесс, не могут быть деперсонифицированы. Именно это и хочет подчеркнуть М.Полани. В личностном знании запечатлены и познаваемая действительность, и сама познающая личность с её заинтересованным (а не безразличным) отношением к знанию, с её личным подходом к его трактовке и использованию. При этом личностное знание – это не только явное знание, выраженное в понятиях, суждениях, теориях, но и неявное знание , неартикулируемое в языке и воплощенное в каких-то телесных навыках, схемах восприятия, практическом мастерстве.
Концепция неявного знания Полани – одна из плодотворных попыток осмысления целостности обыденно-практического знания (включающего опыт зрительного восприятия, телесно-двигательных навыков и инструментальной деятельности), естественнонаучного, социогуманитарного и художественного познания. Вместе с тем, она наносит удар по прежним представлениям, разделяющим (и противопоставляющим) субъективность и объективность в науке.
«Наиболее распространенная сейчас концепция науки, – пишет он, – основанная на разделении субъективности и объективности, стремится … исключить из картины науки это явление страстного, личностного, чисто человеческого создания теорий или в крайнем случае минимизировать его, сводя к фону, который можно не принимать во внимание. Ибо современный человек избрал в качестве идеала знания такое представление естественной науки, в котором она выглядит как набор утверждений, «объективных» в том смысле, что содержание их целиком и полностью определяется наблюдением, а форма может быть конвенциональной. Чтобы искоренить это представление, имеющее в нашей культуре глубокие корни, следует признать интуицию, внутренне присущую самой природе рациональности, в качестве законной и существенной части научной теории». Стало быть интуиция исследователя – важный и неустранимый компонент познавательного процесса.
В эпистемологии М.Полани значительно усилена антропологическая ориентация, которую можно свести к следующим положениям:
– науку делают люди, обладающие призванием, опытом, мастерством;
– научно-познавательную деятельность нельзя освоить по учебнику (поскольку неявное знание не допускает полной экспликации и изложения в учебной литературе); поэтому требуется непосредственное общение начинающего ученого с мастером, что обеспечивает передачу его опыта «из рук в руки», т.е. необходимы личные контакты исследователей;
– люди, делающие науку, не могут быть заменены другими и отделены от производимого ими знания;
– в научно-познавательной деятельности очень важны мотивы личного опыта, переживаний, внутренней веры в науку, в её ценность, а также заинтересованность ученого, его личная ответственность.
М.Полани подчеркивает огромное значение феномена веры в познавательном процессе. По его словам, «вера была дискредитирована настолько, что помимо ограниченного числа ситуаций, связанных с исповеданием религии, современный человек потерял способность верить, принимать с убежденностью какие-либо утверждения, что феномен веры получил статус субъективного проявления, которое не позволяет знанию достичь всеобщности».
Настало время, считает Полани, снова признать, что вера является источником знания. Именно на ней строится взаимное доверие в обществе. Согласие (явное и неявное), интеллектуальная страстность, наследование культуры – всё это тесно связано с верой. Разум человеческий опирается на веру как свое предельное основание, но всякий раз способен подвергнуть её сомнению. Появление и существование в науке наборов аксиом, постулатов, принципов также уходит своими корнями в нашу веру в то, что мир есть совершенное, гармоничное целое, которое мы можем познать.
Исследователи творчества М.Полани выделяют в его концепции личностного знания три области (или варианта) соотношение мышления и речи. Первая область – неявное знание, словесное выражение которого затруднено или недостаточно адекватно. Её можно назвать областью «невыразимого», ибо в ней компонент молчаливого неявного знания доминирует в такой степени, что его артикулированное выражение, по существу, невозможно. Данная область охватывает знания, основанные на переживаниях и жизненных впечатлениях. Это глубоко личностные знания и они весьма трудно поддаются трансляции и социализации.
Вторая область знания содержит информацию, достаточно хорошо передаваемую средствами речи. Наконец, в третьей области «затрудненного понимания» имеется несогласованность между невербальным содержанием мышления и речевыми средствами, что мешает концептуализировать содержание мысли. Это область,в которой неявное знание и формальное знание независимы друг от друга.
В объем личностного, неявного знания погружен и механизм ознакомления с объектом, в результате которого последний включается в процесс жизнедеятельности, Формируются навыки и умения общения с ним. Таким образом, знакомство с объектом как первоначальное знание о нем, превращаясь в навык, в умение обращения с данным предметом, становится личностным знанием человека. Вместе с тем, навыки (при всей их схожести по схеме деятельности) различны и индивидуальны. Задача копирования чужого навыка порождает собственный слой личностного знания. «Писаные правила умелого действования, – уверен М.Полани, – могут быть полезными, но в целом они не определяют успешность деятельности; это максимумы, которые могут служить путеводной нитью только в том случае, если они вписываются в практическое умение или владение искусством. Они не способны заменить личностное знание».
Научный опыт у Полани внутренне переживаем, обусловлен страстным желанием исследователя достичь подлинно научной истины, т.е. явно личностно окрашен. Это основной вывод из концепции Полани.
Принципиальная новация концепции М.Полани состоит также в указании на то, что сам смысл научных положений зависит от неявного контекста скрытого знания. При этом Полани утверждает, что смысл неотделим от той личной уверенности, которая вкладывается в провозглашаемое научное суждение. «Наука есть система убеждений, к которой мы приобщены, – пишет Полани. – Такую систему нельзя объяснить ни на основе опыта (как нечто видимое из другой системы), ни на основе чуждого какому-либо опыту разума. Однако это не означает, что мы свободны принять или не принять эту систему; это просто отражает тот факт, что наука есть система убеждений, к которой мы приобщены и которая поэтому не может быть представлена в иных терминах».
В заключение отметим, что М.Полани впервые ввел в научный оборот понятие «научное сообщество». В ряде работ он подчеркивал необходимость определенных социокультурных условий для поддержания свободной научной коммуникации и сохранения научных традиций.
ПОЛАНИ (Polanyi) Майкл (12 марта 1891, Будапешт – 22 февраля 1976, Нортхемптон, Англия) – британский ученый, видный специалист в области физической химии, один из основоположников «исторического» направления в философии науки. Окончил медицинский факультет Будапештского университета, изучал физическую химию в Высшей технической школе в Карлсруэ (Германия). Работал в Институте химического волокна (1920), затем в Институте физической химии в Берлине (1923). Профессор Института Макса Планка (1926). С приходом к власти нацистов эмигрировал в Англию (1933). Профессор физической химии и социальных наук в Манчестерском университете. Член Мертон-колледжа в Оксфорде (1959), Общества Макса Планка (1949), иностранный член Американской Академии искусств и наук, член Международной Академии философии науки (1962), почетный доктор многих университетов мира.
С 1930-х гг. Полани выступил с критикой тоталитаризма и его губительного влияния на культуру. В 1950-х гг. он сформулировал ряд принципиальных положений философии науки. Наука и другие виды человеческого познания, согласно Полани, обладают общностью, состоящей в принципиальной неустранимости субъекта из всех возможных реконструкций познавательных процессов. Тем самым философия науки Полани, примыкая своими идеями и методами к социологии познания, оказалась альтернативой как позитивизму, так и «критическому рационализму», т.е. наиболее влиятельным направлениям в философии науки 1960–70-х гг. Полани подверг критике основные положения позитивистов: программу «эмпирицизма», т.е. элиминации «теоретических» (не имеющих адекватного перевода в языке наблюдения) терминов из структуры научных теорий; индуктивизм и кумулятивизм как принципы логики научного познания и реконструкции истории науки; демаркационизм (утверждение о возможности проведения четкой разграничительной линии между наукой и философией). Вместе с тем Полани выступил против «эпистемологии без познающего субъекта» К.Поппера, т.е. против идеи о возможности логико-рациональной реконструкции познавательного процесса в отвлечении от культурно-исторической, социальной его детерминации. Согласно Полани, факторы социокультурного контекста оказывают важнейшее воздействие не только на организацию научно-исследовательской работы ученых, но и на содержание научной деятельности.
Для оценки научных теорий важнейшее значение имеет «неявное знание» (tacit knowledge), которое приобретается и осваивается только в непосредственном общении ученых. Это знание практически не выражается в явной форме – в виде описаний, диаграмм, инструкций или текстов в учебниках, оно всегда остается «за кулисами» той сцены, на которой происходят интеллектуальные дискуссии, но существенно воздействует на их содержание и характер. Такое представление о научном знании Полани и его последователи назвали «посткритическим рационализмом», что означало ориентацию на поиск более гибкого понимания научной рациональности, ориентированного на органическое единство культуры и ее интеллектуальных компонент.
Рациональность научного познания не может быть сведена к некой формальной логике исследования и открытия, фактическое содержание научного знания и его логическая структура не тождественны. Научное познание не было бы возможным, если бы не существовала рациональность познаваемых объектов – внутренняя разумность мира. Но нельзя полагать, будто дедуктивные или индуктивные процедуры в достаточной мере позволяют раскрыть эту объективную рациональность. Научное познание позволяет соотнести последнюю с человеческим миром; в этом процессе участвуют интуиция, чувство красоты, продуктивное воображение. Получаемая в познавательных процессах информация всегда богаче той, которая проходит через сознание и может быть вербализована. Значения терминов определяются контекстом их употребления и, следовательно, всегда включают в себя «неявное знание»; понимание этих значений предполагает непосредственное включение субъекта в данный контекст. Семантические воззрения Полани были близки функциональным и контекстуальным теориям значения (Огден, Ричардс, Малиновский и др.).
Важнейшим условием понимания Полани считает доверие тем концептуальным средствам познания, которыми располагает научное сообщество. Поэтому приобщение к науке предполагает глубокую перестройку личности, готовность мыслить так, как это следует из рекомендаций научной элиты, авторитет которой в сознании субъекта непререкаем. Конфликты между авторитетными мнениями и изменения в фундаментальных убеждениях – нормальное условие научного роста, однако нельзя думать, что этот процесс может завершиться победой одного из соперничающих мнений, которое выдаст себя за истину в последней инстанции. Прогресс науки заключается не в движении к некоему универсальному «безличному» знанию, а в увеличении возможностей личного соучастия в познавательных процессах, расширении систем образования и профессиональной исследовательской деятельности. Такое понимание науки сближало концепцию Полани с идеями Л.Флека, Т.Куна, С.Тулмина, П.Фейерабенда и др. критиков традиционных концепций научной рациональности.
Сочинения:
- The Contenpt of Freedom: The Russian Experiment and After. L., 1940, Full Employment and Free Trade. L., 1945;
- Science, Faith and Society. L., 1946;
- The Logic of Liberty: Reflections and Rejoinders. L., 1951;
- The Study of Man. L., 1959;
- Beyond Nihilism. L., 1960;
- The Tacit Dimension. L., 1967;
- Knowing and Being. L., 1969;
- Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.
ПОЛАНИ
ПОЛАНИ
ПОЛАНИ (Polanyi) Майкл (12 марта 1891, Будапешт22 февраля 1976, Нортхемптон, Англия) - британский , видный специалист в области физической химии, один из основоположников “исторического” направления в философии науки. Окончил медицинский факультет Будапештского университета, изучал физическую химию в Высшей технической школе в Карлсруэ (Германия). Работал в Институте химического волокна (1920), затем в Институте физической химии в Берлине (1923). Профессор Института Макса Планка (1926). С приходом к власти нацистов эмигрировал в Англию (1933). Профессор физической химии и социальных наук в Манчестерском университете. Член Мертон-колледжа в Оксфорде (1959), Общества Макса Планка (1949), иностранный член Американской Академии искусств и наук, член Международной Академии философии науки (1962), почетный многих университетов мира.
С 1930-х гг. Полани выступил с критикой тоталитаризма и его губительного влияния на культуру. В 1950-х гг. он сформулировал принципиальных положений философии науки. Наука и другие виды человеческого познания, согласно Полани, обладают общностью, состоящей в принципиальной неустранимости субъекта из всех возможных реконструкций познавательных процессов. Тем самым Полани, примыкая своими идеями и методами к социологии познания, оказалась альтернативой как позитивизму, так и “критическому рационализму”, т.е. наиболее влиятельным направлениям в философии науки 1960-70-х гг. Полани подверг критике основные положения позитивистов: программу “эмпирицизма”, т. е. элиминации “теоретических” (не имеющих адекватного перевода в языке наблюдения) терминов из структуры научных теорий; индукгивизм и как принципы логики научного познания и реконструкции истории науки; демаркационизм ( о возможности проведения четкой разграничительной линии между наукой и философией). Вместе с тем Полани выступил против “эпистемологаи без познающего субъекта” К. Поппера, т. е. против идеи о возможности логико-рациональной реконструкции познавательного процесса в отвлечении от культурно-исторической, социальной его детерминации. Согласно Полани, факторы социокультурного контекста оказывают важнейшее воздействие не только на организацию научно-исследовательской работы ученых, но и на научной деятельности.
Для оценки научных теорий важнейшее имеет “неявное знание” (tacit knowledge), которое приобретается и осваивается только в непосредственном общении ученых. Это практически не выражается в явной форме - в виде описаний, диаграмм, инструкций или текстов в учебниках, всегда остается “за кулисами” той сцены, на которой происходят интеллектуальные дискуссии, но существенно воздействует на их содержание и . Такое о научном знании Полани и его последователи назвали “посткритическим рационализмом”, что означало ориентацию на поиск более гибкого понимания научной рациональности, ориентированного на органическое культуры и ее интеллектуальных .
Рациональность научного познания не может быть сведена к некой формальной логике исследования и открытия, фактическое содержание научного знания и его логическая не тождественны. Научное не было бы возможным, если бы не существовала познаваемых объектов - внутренняя разумность мира. Но нельзя полагать, будто дедуктивные или индуктивные процедуры в достаточной мере позволяют раскрыть эту объективную рациональность. Научное познание позволяет соотнести последнюю с человеческим миром; в этом процессе участвуют , чувство красоты, продуктивное . Получаемая в познавательных процессах всегда богаче той, которая проходит через и может быть вербализована. Значения терминов определяются контекстом их употребления и, следовательно, всегда включают в себя “неявное знание”; этих значений предполагает непосредственное субъекта в данный . Семантические воззрения Полани были близки функциональным и контекстуальным теориям значения (Огден, Ричарде, Малиновский и др.).
Важнейшим условием понимания Полани считает доверие тем концептуальным средствам познания, которыми располагает . Поэтому приобщение к науке предполагает глубокую перестройку личности, готовность мыслить так, как это следует из рекомендаций научной элиты, которой в сознании субъекта непререкаем. Конфликты между авторитетными мнениями и изменения в фундаментальных убеждениях - нормальное научного роста, однако нельзя думать, что этот может завершиться победой одного из соперничающих мнений, которое выдаст себя за истину в последней инстанции. Прогресс науки заключается не в движении к некоему универсальному “безличному” знанию, а в увеличении возможностей личного соучастия в познавательных процессах, расширении систем образования и профессиональной исследовательской деятельности. Такое понимание науки сближало концепцию Полани с идеями Л. Флека, Т. Куна, С. Тулмина, П. Фейерабенда и др. критиков традиционных концепций научной рациональности.
Соч.: The Contenpt of Freedom: The Russian Experiment and After. L., 1940, Full Employment and Free Trade. L., 1945; Science, Faith and Society. L., 1946; The Logic of Liberty: Reflections and Rejoinders. L., 1951; The Study of Man. L„ 1959; Beyond Nihilism. L., 1960; The Tacit Dimension. L., 1967; Knowing and Being. L., 1969; Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.
В. Н. Порус
Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .
Смотреть что такое "ПОЛАНИ" в других словарях:
Полани, Джон Чарлз Джон Чарлз Полани John Charles Polanyi Дата рождения: 23 января 1929(1929 01 23) (81 год) Место рождения: Берлин, Германия Гражданство … Википедия
- (Polanyi) Майкл (1891 1976) британский философ, один из основателей постпозитивизма, выходец из Венгрии, сотрудник (с 1923) Института физической химии (Берлин), в эмиграции с 1933, профессор физической химии и социальных наук Манчестерского… … Новейший философский словарь
Майкл Полани Майкл Полани (часто Поланьи;англ. Michael Polanyi, венг. Polányi Mihály; 11 марта 1891 22 февраля 1976) английский физик, химик и философ. Родом из Венгрии; с 1933 года жил в Великобритании. Представитель постпозитивизма. Полани… … Википедия
Полани Д. - ПÓЛАНИ, Поланьи (Polanyi) Джон (р. 1929), канад. физикохимик. Сын М. Полани. Тр. по механизмам элементарных актов хим. превращений. Ноб. пр. (1986, совм. с Я. Ли и Д. Хершбахом) … Биографический словарь
Полани М. - ПÓЛАНИ (Поланьи, Поляни) Майкл (18911976), англ. философ и физикохимик, один из основателей постпозитивизма. Род. в Венгрии; с 1933 в Великобритании. В 40 х гг. выступил с критикой осн. принципов логич. позитивизма. В 50 х гг. разработал… … Биографический словарь
ПОЛАНИ (Поланьи) (Polanyi) Джон (р. 1929) канадский физикохимик. Труды по механизмам элементарных актов химических превращений. Нобелевская премия (1986, совместно с Я. Ли и Д. Хершбахом) …
ПОЛАНИ (Поланьи) Майкл (1891 1976) английский философ и ученый, один из основателей постпозитивизма. Родился в Венгрии. С 1933 в Великобритании. В 40 х гг. выступил с критикой основных принципов логического позитивизма. В 50 х гг. разработал… … Большой Энциклопедический словарь
Джон Чарлз Полани John Charles Polanyi Дата рождения: 23 января 1929(1929 01 23) (83 года) Место рождения: Берлин, Германия Страна … Википедия
ПОЛАНИ МАЙКЛ - (1891 1976) – британский учёный, химик по профессии,известный своими работами в области философии науки. Он выходец из Венгрии,окончил Будапештский университет и стал доктором медицины в 1913 г. Первую научную статью опубликовал в 19 лет. Во… … Философия науки и техники: тематический словарь
